Время, свернутое в рулоны, или Сигары без саундтрека

«Винная карта», сентябрь 2006

Это не совсем обычный материал о сигарах. Он построен на высказываниях о кино. Высказывания принадлежат режиссеру Андрею Тарковскому. Почему именно он?

Понимая сигары как часть культуры, материальной, но также духовной, и даже мистической, я как-то занялся подбором ассоциаций, сопрягающих их с другими произведениями человеческих рук и человеческого духа, и, в поисках параллелей с “гаванами”, предположил их внутреннее родство с лентами Тарковского.

Не очень серьезно? Возможно. Но некоторый интерес мне в этом видится. Тут проявляется общая природа разноположенных, казалось бы, вещей. Глубина, пронзительность, надмирность.

Тарковский - один из режиссеров, к фильмам которого мне хочется возвращаться.

Давным давно, занимаясь в семинаре Владимира Шахиджаняна на факультете журналистики МГУ, я возложил на себя задачу привести Тарковского к семинаристам на коллективное, хотя и камерное интервью. Персональное было бы просто фантастикой. Это сегодня, когда все озабочены поддержанием интереса к своим персонам, не составляет труда взять интервью хоть у бога, хоть у дьявола. Да и Тарковский был не тем человеком, кто бы нуждался в этом. “Гаваны”, кстати, тоже не нуждаются в паблисити.

В общем, с задачей я не справился. Попытки предпринимал, звонил, писал письма, и согласие получил, с обещанием “как-нибудь”, и даже явился как-то с другом без приглашения к Тарковскому домой, но быть еще настойчивее робел, испытывая перед художником пиетет, боясь отвлекать. Не менее уважаемый преподаватель внушал: торопитесь, а то уедет Тарковский навсегда за границу...

Так и случилось. Тарковский уехал. Потом его не стало.

Остались его фильмы. В дневниках - стенограммы, сделанные в конце 1970-х на редких многолюдных встречах режиссера со зрителями, где я пробивался к нему с записочками-вопросами и напоминанием об обещании прийти на семинар. Здесь - выдержки, с добавлением высказываний из других источников. Мне кажется, эти замечания по поводу кинематографа, если вдуматься, проецируются на мир сигар, да и на мир вин тоже.

- [Период, когда все смотрели одни и те же фильмы, давно уже прошел.] Зритель, разобравшись в своих чувствах, избирательно относится к фильмам, а режиссеры обнаруживают, что у каждого из них своя аудитория. Кино стало уподобляться литературе: выбираешь с полки то, что любишь, твоя библиотека не похожа на библиотеку твоего знакомого.

- Фильмы не могут всем нравиться, априори иметь гарантированных сторонников. Такой всеобщий энтузиазм возможен лишь при победе хоккейной команды.

- [Кинотеатры вымещаются видеокассетами.] Останутся небольшие фешенебельные залы для премьер. Такое будущее я давно себе представлял. Искусство, которое апеллирует к внутренним чувствам человека, требует уюта, а не многолюдности. Интимное общение с фильмом даст больше. В театре по-другому, там свои законы: актер без зрителя в зале не может. Это не кризис кинематографа, но как бы утверждает его в облике искусства.

- Лучше подстрочник, нежели поэтическая трансформация. Перевод вообще - литература для бедных. Раньше, до 19-го века, все читали в подлинниках, переводов почти не было. Когда я ставил “Гамлета”, прочел все переводы, ни один не понравился. Подстрочником Морозова поправлял несовпадения Пастернака. Только у Морозова я понял “быть или не быть”.

- Сложность формы может быть обусловлена сложным миром рассказчика, то есть содержания. А вообще, форма и содержание неразрывно слиты, это неделимое: форма - это содержание, содержание - это форма.

- Образ и символ. Образ, отражающий мир, не может быть расшифрован, он неисчерпаем. Символ той или иной идеи может быть расшифрован и перестает интересовать.

- [Почему вы не любите свой фильм “Солярис”?] Мне кажется, там слишком много наукообразных, псевдонаучных атрибутов, все эти станции, аппаратура меня раздражают. Мой вкус в принципе раздражает всякая технологическая новизна, всякое современное выражение чего-то технического, технологического...

- В “Сталкере” все гораздо проще, чем в других картинах. Тут я попытался обуздать возможности кинематографа, обойтись простыми, скупыми средствами. [...] Раньше мне казалось интересным как можно больше использовать возможности кино, монтировать подряд хронику, сны... Сейчас мне хочется, чтобы между монтажными склейками не было временного разрыва.

- Я отвергаю идею эксперимента, поисков в сфере искусства. Любой поиск в этой области, все, что помпезно именуют “авангардом”, - просто ложь.

- Элитарного кинематографа нет. Хотя искусство само по себе аристократично.

- [Люди, которые любят ваши картины, любят некоторые фильмы Спилберга... Видели ли вы его фильмы и что вы о нем думаете?] ... Для меня весь кинематографический мир делится на две части: на тех, кто относится к кино как искусству и ставит перед собой нравственные проблемы, ощущает свой дар как несчастье, как обязанность; и других, кто рассматривает талант как возможность зарабатывать деньги. Спилберг - это человек, который изобрел новый жанр, основанный на ужасно всех интересующих проблемах, всяких НЛО, УФО. У него задача другая. В первую очередь - изобрести модель фильма, который бы устроил всех. Он этого достиг как никто. Я никогда перед собой такой задачи не ставил, не буду ставить. Меня занимают совсем другие вещи...

Я отношусь к своему творчеству, как к молитве. Оно - моя обязанность, мой долг... Мне было очень трудно найти контакт со зрителями. Но я понял одно - нужно говорить только о том, что я знаю, что я чувствую, не придумывая какого-то специального языка, чтобы показаться попроще, или поглупее, или поумнее, что было бы нечестно и разрушило диалог... [...] Я не знаю, что такое доступный язык. Мне кажется, что единственный способ - это язык искренний.

В конечном счете, как бы мы ни старались быть понятнее, быть доступнее, всегда это видно, всегда это пошло и глупо, и всегда это связано с потерей чувства собственного достоинства и уважения по отношению к тому, кому это адресовано.

- Произведение искусства - это не плод чьего либо творчества, это рупор того времени, всех тех людей мира, в котором жил художник.

Человечество существует для того, чтобы создавать произведения искусства, так как в лучших своих проявлениях они бескорыстны.

Искусство - экстракт всего лучшего, что существует в народе, которое удается выжать человеку, именуемому гением.

Образ, рожденный народной душой, не каждому дано постигнуть.

- Не ищите в “Зеркале” скрытого смысла, его просто нет. Ведь для кино, как для любого другого вида искусства (а я надеюсь, что кино это искусство), главное - эмоциональное впечатление. Смотрите фильм по-детски, широко раскрытыми глазами. Не всего его поймут, а объяснять не имеет смысла. Правильно сказал великий: “Хорошую книгу так же трудно прочитать, как и написать”.

- Я стараюсь, чтобы образы картины были достаточно глубоки, но не походили на шараду.

- Видимо, не только зрители, но и критики не привыкли относиться к кино до конца серьезно, как к искусству, которое живет по своим эстетическим законам. Поэтому у многих и возникли вопросы, требующие немедленной расшифровки отдельных образных деталей. Они пытались разгадать то, что не имело в картине никакой разгадки, так как попросту ничего не означало.

- Есть фильмы глупые, делающие из зрителя идиота. И есть умные, вернее, заумные. Смотрит такой фильм зритель, кивает согласно, не дай бог показаться профаном. Я же, по-моему, говорю со зрителем на равных, как со своими близкими, друзьями. Кто виноват, что зритель у нас не всегда подготовлен?

- Мы привыкли, что к каждому фильму пишут музыку, и она во многом объясняет фильм. У меня такое тоже было, но обычно беру проверенное временем - единственным, главным, по крайней мере, критерием ценности. Музыка должна быть материалом фильма, реальностью, как природа. Выскажу, может быть, крайнюю точку зрения, но, по-моему, идеальное кино - это полное отсутствие музыки, когда фильм говорит сам за себя.

- Кинематограф будущего - это любительское кино, освобожденное от финансовой зависимости, нервотрепки, подстегивания. Ведь тот же “Мосфильм” - это фабрика. Каждый день обязан выдать столько-то пленки, столько-то минут готового фильма.

- Если убрать из человеческих занятий все, относящееся к извлечению прибыли, останется лишь искусство.

- Только при наличии собственного взгляда на вещи режиссер становится художником, а кинематограф - искусством.

- [Как вы решили проблему своего “я” на Западе?] Пока никак... Я не то что завидовал, а всегда испытывал на себе сильное влияние и обаяние восточной культуры, где человек как бы отдавал себя в дар всему сущему. На Западе другая философия - самоутвердиться и обратить на себя внимание...

- К сожалению, в ХХ веке господствующей является тенденция, при которой художник-индивидуалист, вместо того чтобы стремиться к созданию произведения искусства, использует его для выпячивания собственного “я”. Произведение искусства становится выразителем “я” его создателя и превращается, как бы сказать, в рупор его мелких претензий... Наоборот, подлинный художник, а более того - гений являются рабами дара, которым они наделены.

- [Почему вы отказались от фильма о Гофмане?] Я не отказывался... Мне захотелось сказать свое слово о романтизме. Обвинительное слово об этом западном явлении... Люди необычайно одаренные употребляли богатую духовную энергию не туда. Романтизм - это не приукрашивания, а подмена, когда мне недостаточно самого себя и я начинаю сам себя изобретать, изобретать мир, а не верить ему...В ХХ веке на Западе люди ждут от жизни какого-то скакания, если его не происходит, то плохо... Ощущать жизнь как постоянный праздник - большой грех. [...] Человек живет не для того, чтобы быть счастливым. Есть вещи гораздо более важные, чем счастье.

- [Не собираетесь ли вы экранизировать “Мастера и Маргариту” Булгакова?] Я думал над этим. И пришел к выводу, что не всегда стоит экранизировать хорошие произведения. Хоть и есть поговорка “все как в кино”, не все в кино можно изобразить. Камень преткновения для меня - Кот Бегемот.

- Я думаю, что нормальное стремление человека, идущего в кино, заключается в том, что он идет туда за временем - за потерянным ли, или за упущенным, или за не обретенным доселе. Человек идет туда за жизненным опытом...

- Надеюсь, что сделаю фильм, где время будет если не главным действующим лицом, то хотя бы причиной фильма.

- [Считаете ли вы себя гением?] Никто не имеет права себя им считать. Ведь никто не знает, что такое гений. В конце концов, только время может это показать. Хотя я знаю многих людей, которые открыто называют себя гениями. Это плохо. [...] Я раб, а не пуп Земли.

- [Что бы вы пожелали зрителям?] Быть искренним, быть самим собой, не творить себе в жизни кумира, беречься от предрассудков.

Когда я выпускал журнал Smoke Russia (2008-2013), однажды мы провели сравнительную дегустацию двух фильмов параллельно с одноименными сигарами разного происхождения. Фильмы были «Солярис» - Андрея Тарковского и Стивена Содерберга, сигары – кубинские Romeo y Julieta и Montecristo и одноименные доминиканские схожих размеров. Сравнивались фильмы, сравнивались сигары и сравнивалась уместность сигар к тому или иному фильму.

Плакат к «Солярису» Тарковского.

Плакат к «Солярису» Содерберга.