Сигара для пролетария

Почти с самого начала своего европейского пути сигара стала ассоциироваться с элитарностью и богатством. Лучшие табаки, сложный процесс создания и культурный антураж давно определили место сигары в одном ряду с изысканными винами, коньяками и произведениями искусства.

Но сладкая жизнь на то и сладка, чтобы быть привлекательной в первую очередь для тех, кто еще не достиг ее границ. Этот неумолимый закон то ли экономики, то ли жизни порождает «младших братьев» изысканных вещей. Возможно, не столь искусно сделанных и дорогих, но позволяющих хотя бы на мгновенье почувствовать себя причастным к чему-то прекрасному.

Есть такие «младшие братья» и у сигар, о них мы сегодня и поговорим.

Помнит ли мой уважаемый читатель мистера Джефферсона Хоупа, не старого еще мужчину с красным лицом, который носит тяжелые сапоги и рассекает на двуколке по улочкам викторианского Лондона в поисках Еноха Дреббера и Джозефа Стэнджерсона, а равно справедливой мести? Эти яркие приметы, метко описанные сэром Артуром Конаном Дойлом, помогают Шерлоку Холмсу ловко вычислить убийцу. Есть у мистера Хоупа и еще одна примета, не такая важная для его поимки, но многое говорящая о его достатке и классовой принадлежности. Осматривая место преступления в пустом доме № 3 по Лористон-Гарденс близ Брикстон-роуд, ценитель табака Шерлок Холмс отмечает, что преступник курит чируту из черного американского табака. Эта деталь, мало что говорящая о персонаже в наше время, для современников автора была серьезным маркером, раскрывающим личность мистера Хоупа.

Само слово «чирута» (по-французски – cheroute) пришло в Европу из тамильского языка, который распространен в южных штатах Индии и на острове Шри-Ланка. Там этим словом обозначают табачные свертки. Чирута делается из любого цельного табачного листа с наполнителем из резанных табачных остатков. Что делает ее очень дешевой, при этом достаточно ароматной и крепкой. Как правило, такая «витола» отличается небольшим рингейджем и средней длинной, что, в известном смысле, роднит ее с итальянскими тосканами.

Такое сочетание сделало чируту буквально хитом среди английских солдат, служивших в бирманских и индийских колониях, не имевших доступа к хорошему табаку. Оттуда эта любовь достаточно быстро стала распространятся по всему англосаксонскому миру, достигнув и берегов США - страны энтузиастов и проходимцев, достаточно быстро возведшей курение сигар в статус национальной традиции, что поднимало спрос на этот товар, а значит и цену.

По этой причине чирута достаточно быстро становится атрибутом бедного американца, следующего духу времени, но еще далёкого от достижения той самой «Американской мечты». Эдаких мечтателей, застрявших между социальными адом и раем. Так, любителем чируты был, например, Марк Твен — человек литературно одаренный, но так и не снискавший богатства.

Однако стоит признать, что при всей популярности и доступности, чируты не могут считаться полноценным аналогом полновесной сигары. Ни по виду, ни по количеству табака, ни уж тем более по его качеству. А аппетит, как известно, приходит во время обеда. Поэтому распространение чирут лишь разогрело американский табачный рынок, подхлестнув интерес именно к сигарам.

Как тут не вспомнить 28-го вице-президента США Томаса Райли Маршалла, заявившего в начале XX века с трибуны Сената, что более всего американцам нужны «сигары, стоимостью меньше пяти центов за штуку»? Его слова пали на благодатную почву, недаром начало XX века — начало века перемен, индустриализации и экономической оптимизации.

В 1915 году на вооружение американской табачной промышленности становятся сигарокрутильные машины, способные давать потребителю до 3 500 сигар в сутки, задействуя труд всего лишь трёх квалифицированных рабочих.

Кончено, по качеству подобные сигары были далеки от hecho a mano, зато они хорошо выглядели, были полновесными по количеству табака сигарами и, главное, были доступны простым работягам. Машинные сигары могли производиться как из цельного листа, так и из резанного, что позволяло достаточно сильно варьировать на них цену, что породило целую категорию short-filler сигар, имеющую собственных поклонников.

Как Вы знаете, машинные сигары остаются достаточно востребованными и поныне, занимая свое место кубинском сигарном портфеле. И дело не только в цене, ведь в машинная скрутка позволяет включить в сигарную мешку до 20 сортов табака, то есть в 4 раза больше, чем в сигаре ручной скрутки, а значит, такая сигара обещает больше вкусоароматичкое разнообразие. К тому же машинная скрутка обещает хорошую тягу и равномерность качества скрутки, что немаловажно для многих курильщиков.

Произошедшая производственная революция насытила рынок, но лишила многих торседоров работы, вызвав забастовки в конце 20-х годов XX века. И, тем не менее, такие сигары плотно вошли в кубинскую табачную культуру.

Кубинская экономика в течение всей своей современной истории, так или иначе, была построена вокруг черного кубинского табака: ароматного, маслянистого и ни с чем не сравнимого. Курение обосновано стало частью кубинской национальной культуры. Причем именно курение сигар. Однако полновесные сигары ручной скрутки – удовольствие дорогое, а значит, идущее на импорт. Поэтому на Кубе возникает самобытный феномен «народных сигар».

Внутренние «неэкспортные» бренды El Surco, Reloba, El Coloso, El Cacique, Bauza, Moya или Villamil мало известны в мире, зато прекрасно знакомы буквально каждому кубинцу, ведь именно для кубинцев они и созданы. Довольно крепкие, неказистые, чаще всего машинной скрутки и небольшого формата сигары. Зато они скручены из кубинских табаков и доступны буквально каждому и даже включены в товары первой необходимости по субсидированным ценам.

А еще народные сигары – детище Кубинской революции. Вот взять сигары Reloba. Их производят на кубинской фабрике Дона Феликса Родригеза, захваченной рабочими, наладившими производство сигар для соратников по революционной борьбе. Аналогична судьба и многих иных брендов народных сигар, ставших неотъемлемой частью быта простого кубинского работяги.

Во всей этой истории можно усмотреть удивительное свойство сигар: будучи предметом гедонизма и роскоши, сигара не разделила общество курильщиков, а, напротив, объединила их в любви к хорошему табаку. Благодаря как техническому прогрессу, так и труду рабочих, ученых и инженеров сигарный мир обогатил свою палитру новыми разновидностями витол, имеющих среди прочих своих достоинств далеко не только доступность и низкую цену. Таково волшебство человеческого труда в совокупности с естественным его стремлением к прекрасному.